[Vadson]

К чему я все это говорю? Да, финансовые рынки могут еще вырасти, нефть может быть 150, может 200 долларов, но к конечному исходу современной экономики это уже никакого отношения не имеет. А исход будет только один – это дефляционный коллапс. Он продолжится до тех пор, пока не будет уничтожен долг и не изменится поведение потребителей и производителей. То есть еще раз: до тех пор, пока от состояния «понты дороже денег» мы окончательно не перейдем в состояние «деньги дороже понтов». Когда вы вместо очередного айфона или айпада (я их называю айпонтами) не будете довольствоваться простым мобильным телефоном. И это в том случае, если у вас будут деньги оплатить счет сотового оператора. Вот тогда будет окончательный низ, а пока что мы находимся на самом верху.

– Как быстро мы достигнем этого самого низа? Условно говоря, что нас ожидает – «ужасный конец» или «ужас без конца»?

– Чем быстрее конец, тем он приятнее. Но как пойдет, не знаю. Я уже заметил выше: самое тяжелое – это угадать время наступления тех или иных ключевых событий. Понимаете, есть разница между «птичкой» и «бабочкой». Кто такая птичка? Это «черный лебедь» Нассима Талеба – нечто неожиданное, меняющее в корне ход вещей. Все хорошо, все прекрасно, но вероятность наступления какого-то события нами не принимается в расчет, и, когда оно происходит, вся система летит к черту. На мой взгляд, это очень поверхностное представление, очень удобное для властьимущих: «Ну, понимаете, у нас все так классно было сделано, все так четко выстроено, но вот из-за этого неожиданного события все навернулось». А кто такая бабочка? Это так называемая точка бифуркации в неустойчивых системах. Действия политиков, экономистов, потребителей приводят к тому, что система становится неустойчивой, и достаточно взмаха крыльев бабочки, чтобы она с одного пути перешла к совершенно другой траектории развития. Причем через некоторое время уже невозможно понять, почему, собственно, это произошло.

Концепция «черного лебедя» сейчас в моде, но она мне неблизка. Хотя бы потому, что допускает возможность манипулирования рынком, ту самую «мировую закулису», которая, мол, специально все делает. Я с такой концепцией не согласен. Система обычно рушится потому, что она доведена до неравновесного состояния. Фазовый переход между водой и льдом происходит при нуле градусов. Вот была вода, потом происходит что-то непонятное, невидимое глазу – и, опа, пошло образование кристаллов льда. Вот в таком состоянии находится сейчас финансовая и политическая система мира.

– Каковы пути выхода из кризиса?

– Только списание долгов. Процесс очень болезненный, и есть пути его облегчения. Две наиболее проблемные сферы – это банковский сектор и потребители. Чтобы облегчить участь потребителя, нужно с него снять часть долговой нагрузки. Это значит просто убить банковский сектор. Ну или не убить, а немного препарировать. В принципе подобная идея высказывалась давно. Проблемы инвестиционных подразделений банков – это проблемы акционеров и кредиторов, а не государства и налогоплательщиков. Проблема в том, что сложившаяся в развитом мире политическая система полностью подчиняется интересам банковской элиты, а не наоборот.
Источник: журнал «Наши деньги», декабрь 2011 г