[Vadson]

Просто сейчас все инвестбанки голодные до новых идей. Все эти почти два десятка крупных финансовых игроков, которых я назвал, стервятники. Если раньше по прерии ходило стадо бизонов, то есть крупных компаний, которые могли выйти на фондовый рынок, можно было сидеть на своем бизоне и даже не надо было искать другого, а сейчас ситуация изменилась. Бизонов почти не осталось. По прерии время от времени пробегает маленький тушканчик, и когда эти два десятка птиц пикируют на этого тушканчика, то рвут его на части.

Для меня было шоком, когда я прочитал интервью с главой Goldman Sachs в России, где его попросили назвать десять лучших его клиентов. Оказалось, что всю эту десятку мы и покрываем. И для меня это было как удар под дых, я понял, что если пять лет назад большие банки не покрывали небольшие хедж-фонды, у которых было меньше 100 миллионов долларов, не лезли в акции второго и третьего эшелонов, то теперь все изменилось. Большие банки понимают, что на «голубых фишках» они зарабатывают мало, и крупных клиентов им тоже мало, и теперь эти крупные, матерые стервятники, тоже ищут тушканчиков! Раньше все тушканчики были мои, а теперь у меня с этими монстрами конкуренция за тушканчиков! Я теперь должен искать новые способы охоты на своих тушканчиков, поэтому и развиваем репо, и активно окучиваем российский корпоративные сектор.

— Есть какие-то особые секреты в этой охоте на тушканчиков?

— Каждый сейлз-менеджер должен найти свой собственный, особый стиль. Один, например, звонит клиенту, делает интересный оффер (предложение на покупку акций. — «Эксперт») и тут же кладет трубку и ждет, пока ему перезвонят. Он не общается подолгу с клиентами, не дружит с ними, ему все равно, что там у них в семье. И он очень успешен. Другой, наоборот, дружит и тесно общается с клиентами, ездит с ними на выходные, и он тоже успешен — они звонят, советуются с ним, дают ему первый шанс. Мы все по-разному общаемся. Главное, найти правильный подход. Ну, и очевидные вещи нет смысла отметать. Например, не стоит еврейским мальчикам звонить в арабские страны.

Ресторан карман не тянет
— Многим людям Дэн Рапопорт известен лишь тем, что он владеет раскрученным ночным клубом Soho Rooms. С чего вдруг инвестбанкир-американец пришел к мысли инвестировать в ресторанный бизнес в России?

— Изначально я инвестировал все свои сбережения в финансовые инструменты. В 2003 году нанял к себе в контору молодого предприимчивого немца для торговли акциями. Когда же он приехал в Россию, то в течение года открыл в Москве магазин нижнего белья и итальянский ресторан. Это при том, что он даже не жил в Москве до этого и говорил по-русски хуже меня. Глядя на его успехи, я вдруг подумал попробовать свои силы в новой для себя области.

Я нашел неликвидную землю в Подмосковье, которая стоила дешево. Это был заброшенный колхоз: все заросло бурьяном, обломки зданий, поломанное оборудование, дохлые коровы… В общем, мрак! Нанял полсотни чернорабочих, чтобы они все это расчистили. Землю расчистили, потом все это было порезано на кусочки, и я продал их малому бизнесу. Получился неплохой доход. Потом я взял еще один земельный кусок и повторил операцию. Потом начал скупать промышленную недвижимость в Домодедовском районе и с течением времени стал там одним их крупнейших девелоперов.

А потом, обсуждая свой девелоперский бизнес с Домиником Гуалтьери, моим коллегой из Альфа-банка, мы поняли, что очень много тратим на представительские расходы в ресторанах и клубах, и подумали о том, чтобы открыть собственный клуб. Что и сделали. Мы поставили строить и управлять Дмит*рия Брауде, человека, которому мы доверяли. И не прогадали. Дима — гений. Он сумел создать за два с половиной года с нуля первоклассный клуб. Вот уже который год Soho Rooms признается лучшим клубом Москвы. А знаете почему? Во всех клубах и ресторанах Москвы есть три проблемы: как сдать верхнюю одежду, как сходить в туалет и как заказать выпивку, если у тебя нет столика. Понимая все это, Дима сделал огромные гардеробные с двух сторон. В нашем клубе никогда нет очереди за верхней одеждой. Он сделал здесь около тридцати туалетных комнат и расставил в разных местах восемь или девять баров, поэтому, даже если у человека не заказан столик, у него всегда есть возможность подойти и заказать выпивку, есть возможность тратить деньги. Всё продумано.

Каждую неделю нам приходят предложения открыть такой же клуб где-нибудь в Саратове или Владивостоке, но мы пока не хотим. Одно время хотели открыть клуб в Дубае, но испугались, потому что мы продаем веселье, алкоголь, музыку и танцы, а там с этим трудности. Мне рассказывал знакомый про одного спортсмена, который там отжимался на пляже, а его посадили в тюрьму на три месяца за то, что он занимался сексом с землей.

— Как у вас получается одновременно торговать на бирже и еще при этом инвестировать в непрофильные для вас бизнесы?

— У меня шесть направлений, в которые я вкладываю средства. Ни одним из них я не управляю сам. Я нахожу профессионалов, даю им долю в бизнесе и не вмешиваюсь в управление, а лишь помогаю. Сейчас я, к примеру, открываю в Москве агентство, специализирующееся на купле-продаже и аренде недвижимости на Лазурном Берегу Франции. Все, кто покупает ее здесь, в Москве, делают это через третьи руки, им накручивают цену. У меня есть знакомые в Ницце, у которых есть агентство, они будут давать здесь прямую французскую цену для российских клиентов. У меня около сотни знакомых каждое лето снимают виллы, а двое как минимум раз в год покупают что-то из недвижимости во Франции. Я подумал, что смогу помочь моим знакомым уменьшить количество посредников и предложить им хорошую цену.

Мне все равно, во что вкладывать деньги. Будь это производство гробов или рестораны быстрого питания. По сути, я инвестирую в людей, которым доверяю, потому что у меня нет возможности управлять и следить за всеми инвестициями.

Недавно вот купил долю в транспортной компании, которая перевозит людей в регионы. Уменьшилось количество электричек, а людям же надо ездить. Новые немецкие автобусы, трезвые водители, все застраховано, ездят в Тулу, Калугу или в Ростов-на-Дону.

— Но в крупное промышленное производство вы все-таки не инвестируете?

— Вы удивлены тем, что я не добываю нефть? Производство, девелопмент — вещь капиталоемкая, а привлечение финансирования дорого, оно убивает мою маржу. Сервисный же бизнес несильно капиталоемкий. Если бизнес вдруг не пойдет, я его закрою и денег особо не потеряю. Не пойдет транспортный бизнес — я заберу свои автобусы, продам их и начну новые дело.

— Как мы понимаем, недвижимость — исключение из этого правила.

— Главная проблема в России, в Москве — очень низкая арендная доходность в жилом секторе. На Западе арендная доходность может доходить до десяти процентов годовых. В Москве же пятипроцентная доходность — редкое явление. Здесь невыгодно сдавать жилье в аренду, потому что если у вас квартира стоит миллион долларов, то, чтобы получить пять процентов от ее стоимости в год, вы должны сдавать ее за четыре с лишним тысячи долларов в месяц. Но сейчас в Москве очень мало тех, кто готов снимать квартиру за такие деньги. А квартир стоимостью в миллион, наоборот, очень много. Понятно, что в ценах на недвижимость есть явный перекос. Тут можно и поиграть.

Мы смотрим сейчас на один проект в Ярославле, где хотим продавать жилье за 1600 долларов за метр, то есть в себестоимости строительства мы должны уложиться в 900 долларов. В Москве же, я прикидывал, можно строить жилье бизнес-класса по себестоимости в 1600 долларов за квадратный метр и продавать по 3200 долларов. Но пока таких низких цен я что-то здесь не видел.

http://expert.ru/expert/2011/16/sejc...iki-golodnyie/
Интересный тип, занимательно, что он не только с рынка живёт, но и что то ещё пытается совершить. При нашей дурократии для пендоса это практически подвиг