Краткая история копирайта от Сергея Голубева

[lsmod]

http://citkit.ru/articles/1355/

Чрезвычайно полезная и правильная статья Сергея Голубева. Почему и решился на копипаст (не все полезут читать во внешку). Текст длинный, не обладающие мозгом - проходите мимо.

Они для того и существуют,
чтобы в эфире звучала музыка.
Какие же могут быть претензии!
Борис Гребенщиков

Слова, вынесенные мной в эпиграф, были сказаны Борисом Борисовичем относительно правомерности использования музыкальных композиций всевозможными радиостанциями. Логика маститого музыканта с математическим образованием проста и понятна — их для того и открывали, чтобы радовать слушателей разнообразной музыкой. Но практика, как известно, частенько отличается от теории.

В 1995 году Микаэл Таривердиев стребовал с радиостанции "Балтика" гонорар за то, что она использовала в рекламном ролике фрагмент из известной мелодии, написанной для кинофильма "Семнадцать мгновений весны". Для тех, кто не в курсе, напомню, что этот фильм был снят еще в советские времена — в 70-х годах. И деньги за работу автор получил сполна, поскольку в те времена кидалово было как-то не принято.

В том же 1995 году Радиостанция "Европа Плюс" заплатила материальную компенсацию за ролик, в котором использовалась музыка Виктора Цоя. Сам музыкант к тому времени уже пять лет как пребывал у верхних людей, а претензии предъявила его вдова Марианна, значительная роль которой в написании песен группы "Кино", мягко говоря, не вполне очевидна.

Радио FM вообще любимчик копирайта. Еще в 1933 году его отцу-основателю Эдвину Армстронгу была предъявлена куча исков, инициированных компаниями, доминирующими на этом рынке и вещающими в формате AM, который уступает FM в качестве звучания. Закончилось это весьма трагически — проиграв все суды г-н Армстронг разорился и покончил жизнь самоубийством.

В конечном итоге радио FM все-таки победило, но только через несколько десятилетий. Вот так копирайт тормозит прогресс.

А ведь было время, когда никаким копирайтом и не пахло. Человечество при этом, кстати, вполне сносно существовало.

Докопирайтные времена

Историки считают, что первые книги, а соответственно — и авторы, появились в Древнем Египте. С их нематериальными правами дело обстояло проще простого потому, что они вовсе не стремились связать произведение с собственным именем, а считали, что рукой писателя водят боги, в том числе и живой представитель этой касты — фараон. По всей видимости, именно по этой причине профессия литературного критика в те времена была не слишком популярна — крыша у авторов была приличная.

С материальной точки зрения тоже не было той усложненности, что появилась при свободном рынке. Если спонсор в лице денежного товарища был доволен, то писатель жил припеваючи. Альтернативой хорошему гонорару был изрядный вред для собственного здоровья — по всей видимости, с графоманами тогда разбирались быстро и эффективно.

Зато в Древней Греции защита авторских прав была поставлена на широкую ногу. Правда, общество волновало не содержимое кошелька автора (вероятнее всего, технология оплаты была чем-то похожей на ту, что имела место в Древнем Египте), а две вещи — плагиат и искажения. Для этого оригиналы произведений передавались на хранение в соответствующие учреждения, которые следили за тем, чтобы писатели не передирали материалы друг у друга, а театральные режиссеры не позволяли себя чрезмерно вольных толкований при постановке трагедий и комедий.

Кстати, плагиат уже в те годы считался крайне постыдным занятием. Уличенного в этом человека могли запросто выгнать из города. Ну а честь его была опозорена навеки.

В имперском Риме, который считается колыбелью европейской юриспруденции, не делалось разницы между авторским правом на произведение и имущественным правом на рукопись. Автор мог переписать книгу и подарить или продать ее кому угодно, при этом новому владельцу не возбранялось сделать тоже самое. Правда, указать себя в качестве автора он не мог — плагиат, как я уже писал, с древнейших времен считается делом нехорошим.

Как нетрудно заметить, уже тогда существовало четкое разделение имущественных прав и прав писателя на то, чтобы его произведение при тиражировании не искажалось и "случайно" не сменило автора. О деньгах даже речи не было. Вероятнее всего потому, что творческий труд оплачивался каким-либо иным способом — либо меценатом, либо за счет бюджета.

Интересно то, что деньги в те времена уже существовали и авторы питались далеко не святым духом — некоторые кушали очень даже основательно и нисколько не заморачивались тем, что кто-то исполняет их произведение без отчислений в его пользу. Просто люди тогда, по всей видимости, мыслили более простыми и конкретными категориями, а не некими запутанными схемами, в которых сам черт ногу сломит.

Повторю еще раз — деньги были, юриспруденция была, а копирайта не было. Поскольку последнее есть некая производная первых двух, то уделим внимание этим категориям, сыгравшим большую роль в жизни человечества.

Итак, деньги, которые есть универсальный товарный эквивалент. А говоря проще — единица измерения вложенного труда, то есть — имя сугубо прилагательное, не существующее отдельно от реальных объектов.

Став некоей ценностью, деньги начали у кого-то накапливаться. Как праведным путем, так и не очень. Очевидно, что подобная ситуация чревата бунтами и прочими способами передела собственности, поэтому потребовалось нечто, что позволило бы как-то легитимизировать существующее положение вещей. Этим и стала юриспруденция.

Понятно, что она тоже была именем прилагательным. Поскольку должна была привести в соответствие базовые религиозные представления и набор условных соглашений, которые упорядочивали жизнь общества. Причем, порой изрядно при этом передергивая, но так и было задумано, поскольку во все времена девушку танцевал тот, кто ее ужинал.

Законы защищали право человека на владение собственностью. В том числе и деньгами. Стало быть, богатство стало легитимным. Несмотря на то, что тут уже имелось некоторое противоречие с сущностью денег, как средства для упрощения товарообмена. Понятно, что личным трудом ни один человек не мог заработать себе на каменные палаты. Но юриспруденция это позволяла. В том числе и потому, что все другие варианты были еще хуже.

Отсюда мы имеем одно важное следствие. Богатство — есть не что-то данное человеку свыше, а всего лишь продукт двух человеческих изобретений, которые несовершенны точно так же, как и те, кто их придумал. На практике это означает, что считать чужие деньги — вполне нормальная операция. Ибо быстрое накопление капитала (как, впрочем, и быстрое его потеря) говорят о каких-то ошибках либо в законах, либо в их исполнении.

На Западе, вероятнее всего, это знают. И без всякого душевного трепета принимают законы, ограничивающие деятельность корпораций. И только мы продолжаем, как попки, твердить принесенную откуда-то фразу про чужой карман.

Мораль сей главы очевидна. Право и деньги — это не более, чем условности, принятые для достижения некоего общественного компромисса. И относиться к ним следует именно так. В противном случае придется творить себе кумира, что нехорошо по определению. И вредно, поскольку может помешать решить вполне реальные проблемы.

Менять правила игры можно и нужно. Разумеется, если для этого есть веские причины. Но отговорки насчет того, что так велось испокон века совершенно ничтожны. Наши предки ошибались не реже, чем мы сами.

Продолжение следует...