[Pavel]

Известный боец смешанного стиля Андрей Арловский дал большое интервью изданию Стадион, в котором рассказал о последствиях поединка с Сергеем Харитоновым и поделился планами на будущее.

Как чувствуете себя после боя с Сергеем Харитоновым? В том поединке вы перенесли тяжелый нокаут…
Нокаут действительно был серьезный, но сейчас чувствую себя нормально. После боя «просветил» голову, итоги обследования показали, что всё в порядке. Я хочу драться, но и за здоровье своё однозначно переживаю. Не хочу быть инвалидом. Профессиональный спорт и так не очень полезен для здоровья, и, думаю, не следует усугу***** это собственной безалаберностью. Поэтому я так или иначе каждые полгода прохожу полное обследование организма.

Вы три из четырёх последних своих поединков проиграли нокаутом. На сайте allboxing.ru один американский врач, комментируя ваш случай, высказал мнение, что тяжелые нокауты, если и не сказываются на здоровье спортсмена сразу, могут дать о себе знать позже благодаря так называемому кумулятивному эффекту. Подытоживая, эксперт сказал, что не советовал бы вам продолжать карьеру…
Не хочу показаться грубым, но мне на самом деле наплевать на мнение этого американского врача. Потому что меня консультируют серьезные специалисты в этой области, которые не один год занимаются проблематикой спортивных травм такого характера. У игроков в американском футболе за год случается, как правило, около 5-7 сотрясений мозга. Бойцам смешанного стиля в этом смысле до футболистов далеко…

При просмотре вашего боя с Харитоновым невольно возникает возмущение – даже не столько действиями вашего соперника, который избивал вас, лежачего, сколько поведением судьи, который не сразу остановил бой.
К Харитонову по этому эпизоду вообще никаких претензий быть не может. Я бы на его месте действовал так же. А вот судья, возможно, повёл себя несколько непрофессионально.

В вашей карьере был ещё один кровавый бой – в 2005 году, но в роли жертвы тогда выступил ваш соперник. Вы сломали Джастину Эйлерсу нос и обе руки. Как такое вообще могло произойти в рамках одного поединка?
Ну, это, в принципе, почти то же самое, что сделал Харитонов со мной. Я сломал Эйлерсу нос и руки, которыми он закрывался от моих ударов, уже лежа на полу. Он мне бил лоу-кик, я поставил блок и повредил ему колено. Он схватился за него, и я принялся его лупить, пока рефери не остановил бой. В принципе, это нормальная ситуация для боёв без правил. Беднягу Эйлерса, к слову, застрелил отчим на каком-то семейном мероприятии.

Бывало такое, что на тренировках я жалею кого-то, а по большому счету это идёт в ущерб тебе, сказывается потом. Если кого-то жалеть, это потом входит в привычку. Если боец надел перчатки, шлем, значит, он тоже намерен меня ударить, причинить мне боль. У меня была эта проблема – слишком комфортабельные тренировки.

В микс-файт появилось такое понятие, как «проклятие Емельяненко»: карьера каждого бойца после поражения от Федора шла по нисходящей. Нечто похожее, как кажется, сейчас происходит и с вами, не находите?
Неприятно, что никак не могу выкарабкаться из этой чёрной полосы, которая началась для меня с поражения Федору Емельяненко 24 января 2009 года. Но буду биться, пока есть силы и желание. Если бы я ощущал, что мои соперники по последним боям - Емельяненко, Роджерс, Бигфут-Сильва и Харитонов - на голову сильнее меня, и мне в соперничестве с ними нечего ловить, я бы не занимался этим делом. Емельяненко я проиграл потому, что начал заниматься ерундой. Когда дрался с ним, я находился не в лучшей физической форме. К тому же Бигфут отдубасил Фёдора так, что мама не горюй. А я с Бигфутом отстоял весь поединок… Можно тогда и о проклятье Орловского говорить, так как после встречи со мной Емельяненко проиграл два боя.

Вообще бой с Емельяненко – больная тема для меня. После поединка Фёдор сказал: «Победа над Орловским – для всех моих православных болельщиков». Я сам православный, и у меня, кроме Мурада Гайдарова, немало друзей мусульман, есть друзья-иудеи. Поэтому поведение Емельяненко, на мой взгляд, во-первых, непрофессионально; во-вторых, негоже выступать с такими заявлениями, выступая в Америке и планируя делать там карьеру. Если ты такой хороший, такой русский, оставайся в России, чего ты в Америку прёшься…

Потом Емельяненко говорит: «Мы станем с Андреем друзьями». Да, то, как Фёдор верит в бога, достойно уважения, но я точно не стану дружить с человеком, который надрал мне задницу. При этом я совершенно нормально общаюсь со своими соперниками, я не быдло. Спорт – это спорт, ничего личного. Я за Фёдора болел, сидя в первом ряду, когда он дрался с Роджерсом, подскакивал, переживал. Естественно, определённая симпатия к Фёдору как к человеку, бойцу у меня есть. Но друзьями мы точно не станем. По крайней мере, сейчас я себе этого не представляю. Особенно после его некоторых комментариев, один из которых я упомянул.

Вы чемпион мира 2005 года по смешанным боям по версии UFC (Ultimate Fighting Championship). Это ведь в своё время была самая престижная версия в микс-файт?
Она не только была, она и остаётся таковой, по моему мнению. Круче и лучше, чем прайд. Я не представляю, как можно проводить 6-7 боев за короткое время, как это делается в прайде, и оставаться здоровым, в хорошей форме, не используя при этом никаких препаратов. Все чемпионы прайда, которые перешли в UFC, поначалу с треском проигрывали и продолжают проигрывать. UFC – это номер 1 по уровню организации шоу.

А как вообще вы из самбо, в котором у вас были определённые успехи, в частности, победа на юниорском первенстве мира, перешли в микс-файт?
До 16 лет я вообще тягал «железо», мечтал стать «Мистером Олимпия» (Титул победителя самого значимого международного соревнования по культуризму. – Прим. Авт.). В том возрасте мне казалось, что это красиво – выглядеть неповоротливым, здоровенным. Когда поступил в Академию милиции, в приказном порядке заставили выступить на чемпионате академии по самбо, о котором я никакого понятия тогда не имел. Две недели мне показывали какие-то основные самбистские приёмы. В итоге главным образом благодаря своей физической силе я дошел до финала чемпионата: просто сминал своих соперников, кимоно им рвал. В финале с разницей в один балл проиграл какому-то кандидату в мастера спорта. Ещё год позанимался и стал третьим на чемпионате мира среди юниоров, через два – вторым на чемпионате Европы, а дальше уже пошли победы. В то время повстречал людей, которые возили кикбоксёров и других бойцов в Америку. Они и предложили: «Хочешь попробовать свои силы в боях без правил?». Перспективы разрисовали, потенциал, сказали, у меня есть. Ну, я и уволился из милиции, поехал в Америку.

Первый бой в соревнованиях по микс-файт вы провели против скандально известного Вячеслава Дацика. Где и как с ним пересеклись?
24 сентября в 1999 года в Санкт-Петербурге я выиграл молодёжное первенство мира по самбо. Через две недели там же был всемирный чемпионат по микс-файт – М-1, я должен был драться с бразильцем, но тот не приехал по каким-то причинам, и мне в соперники вместо него достался Дацик. Подходит он ко мне перед боем: «Давай на публику поработаем: ты минуту, я минуту. А во втором раунде будем драться». «Да, - говорю, - давай». А сам думаю: «Сейчас как дам ему первым же ударом». Я его несколько минут бил, душил, он синел, но не сдавался, болевой ему делал, всё равно не сдавался. Я так устал! Дацик в конце концов сделал мне левой ручкой с шагом точно в «бороду» - и всё, гасите свет. После этого я серьёзно начал тренироваться. Через полгода там же, в Питере, выиграл чемпионат Европы по самбо. 28 сентября 2000 года я приехал, чтобы биться, в Америку, в Чикаго.

Сейчас при наблюдении за вашей бойцовской манерой не остаётся ощущения, что вы пришли в смешанные бои из самбо. Напротив, вы дерётесь как кикбоксер или боксер – преобладает ударная техника. С чем это связано?
Я ещё с тех времён, когда готовился к бою с Емельяненко, тренируюсь с известным специалистом по боксу Фредди Роучем. Немало спаррингов я провёл и с боксерами-тяжеловесами уровня A. Возможно, мною двигало желание доказать, что у меня боксёрская техника не такая уж и плохая. На выходе получилось то, что получилось. Дагестанские друзья пообещали поставить мне и борцовскую технику. Думаю, как боец что-нибудь обязательно приобрету, потренировавшись здесь. Хотя не знаю, может, стоит в Северной Осетии позаниматься, говорят, там лучшая школа вольной борьбы… - решил Андрей, шутя, поддеть своего друга Мурада Гайдарова, сидевшего рядом.

Фредди Роуч – именитый тренер. Многие удивляются, как вам удалось попасть к нему в подопечные.
Это была инициатива не моя, и не самого Роуча. Люди, которые с ним работают, спросили у меня, не хочу ли я потренироваться у Роуча. Я знаю, что к нему очередь выстроилась из профессиональных боксёров, и далеко не с каждым он хочет работать. Поэтому на поступившее предложение я, разумеется, ответил согласием. С тех пор, так получилось, я много внимания уделял боксу, а про борьбу как бы подзабыл. Это не значит, что я совсем забросил работу над борцовской техникой. У меня одинаковое количество тренировочного времени и на бокс, и на борьбу, и на джиу-джитсу. Но в боях почему-то преобладает ударная техника.

Вы сказали, что за пределами ринга нормально общаетесь со своими соперниками, в том числе с теми, кому проиграли. А есть такие, с кем и за рингом находитесь не в самых хороших отношениях?
Тим Сильвия. Ну, выиграл ты, ну держи язык за зубами. А он позволил себе некоторые слова… Плюс ко всему он не без умысла, как я считаю, пришёл с моей бывшей девушкой, своей подругой, перед боем с Емельяненко на одно мероприятие, на котором, как он знал, буду и я. Лёня, мой менеджер, у меня на руках висел, чтобы я не подошел и ничего не сказал Тиму.